Из Лиды в Безансон. Успешный шахматист переехал во французскую провинцию, чтобы обучать этому виду спорта детей, а после стал охранником в местном суде.
У 37-летнего уроженца Лиды Алексея Чернушевича есть своя страничка в Википедии. Вкратце о нем уже упоминалось на Lida.info в материале «Лидский район и город Лида – самые знаменитые и широко известные». Выпускник СШ №14 добился немалых успехов в шахматах, стал чемпионом Европы среди юношей и в свое время входил в десятку лучших гроссмейстеров Беларуси. Но случайное объявление, найденное на просторах всемирной паутины, перевернуло всю его жизнь. В 20 лет Алексей бросил лингвистический университет и переехал во французский город Безансон обучать шахматному искусству местных детей.
– Все случилось довольно неожиданно, – рассказывает Алексей Чернушевич, который недавно в очередной раз приехал в Лиду, чтобы навестить родных и близких. – Учился в «инязе», изучал как раз таки французский язык. Параллельно продолжал заниматься шахматами, показывал неплохие результаты на высоком уровне. Как-то компанией сидели на фирме у знакомого, рубились по «сетке» в компьютерную игру. Меня выбили, поэтому во время паузы просто залез в интернет. Зашел на сайт французской федерации шахмат почитать новости и увидел сообщение о том, что шахматный клуб в городе Безансон ищет тренера для работы с местными детьми.
Чуть позднее в университете предстоял экзамен по правильному составлению резюме, поэтому просто ради практики решил составить свое и послать по указанному адресу. Сначала с друзьями смеялись, шутили, а когда пришел ответ, предстояло сделать очень серьезный шаг. С одной стороны держали родители, с другой – манила европейская зарплата и захватывающая авантюра. Почему бы не поехать? Все проанализировал, бросил на четвертом курсе университет, оформил все необходимые документы и отправился в Безансон.
– Без денежного запаса?
– Он мне не понадобился. По приезду я сразу приступил к работе, начал получать зарплату. В коллективе помогли арендовать жилье. Конечно, были трудности, но лишь относительные. Раньше не хватало практики в общении на французском языке, поэтому, несмотря на хорошие знания, языковой барьер сначала мешал нормальной работе.
Отношение со стороны коллег было замечательное. Возможно, из-за того, что уровень шахматной подготовки у меня был намного выше. Там не особо разбирались в моей национальности, многие местные думали, что все, кто живет восточнее Польши, – русские. Ну, а к воспитанникам советской школы шахмат во всем мире уважительное отношение. Это как будто в школу дзюдо приехал японец. Примерно так. Никакой ксенофобии, фраз типа «понаехали» не было.
– Что за работу предложили во Франции?
– Тренером по шахматам. Стандартная секция по работе с детьми, практически такая же, как и в Беларуси. Только у организации иная форма собственности и финансирование. Это был частный шахматный клуб, на поддержку которого государство дополнительно выделало субсидии. К тому же родители платят деньги за обучение. Дополнительно тренировал детей в школах. Кстати, занимался шахматами и со взрослыми людьми. Мне понравилось, что можно было одновременно преподавать и продолжать играть самому.
Работа стандартная, не скажу, что был особенным тренером, но объективно уровень подготовки у меня выше, чем у коллег по цеху. Чего достиг на тренерском поприще? Мой воспитанник как-то стал вице-чемпионом Франции. В принципе, практически со всеми пришлось работать с нуля, что мне не особо нравилось. Это как микроскопом гвозди забивать.
В целом все шло нормально, пока в 2008 году не нагрянул финансовый кризис. Клубу урезали субсидии, а мне пришлось выбирать: либо продолжать трудиться в этой же сфере на полставки, либо искать другую работу. Я решил поменять квалификацию. Остался в Безансоне, прошел специальную подготовку и сейчас работаю в охране местного суда. До сих пор. В мои задачи входит охрана самого объекта и обеспечение безопасности внутри него. В принципе, работа спокойная. Если и случались конфликты с применением силы, то мелкие: хулиганство, агрессивное поведение.
– Кстати, расскажите подробнее о самом Безансоне. Что это за город?
– Можно назвать его провинциальным, хотя Безансон является столицей региона. Численность населения – порядка 200 тысяч человек. Он лидирует в стране по количеству зеленых насаждений. Через город протекает река, делает живописную дугу, в центре которой на высоте в несколько сотен метров находится крепость. Красивый, уютный, зеленый городок, небольшой и немаленький, именно этим мне и нравится, в своем роде напоминает Лиду.
Так как Безансон расположен недалеко от Швейцарии, ожидаемо, что в нем производят часы. Фирма «Matti» не особо топовая, но ее продукция довольно качественная, крепкий середнячок. Я, конечно, не экономист, но часто слышал мнения, что экономика Франции держится на малом и среднем бизнесе. Как раз таки в Безансоне нет крупных производственных заводов, но много средних и малых предприятий.
– Стандартный вопрос. Жить там дороже, чем у нас, в Беларуси?
– Ну, о своей зарплате промолчу, но, насколько я знаю, средний заработок в городе составляет примерно 1,6 тысячи евро. Стоимость жилья, как и везде, разнится в зависимости от расположения относительно центра, площади, новизны и так далее. Цена за квадратный метр – от одной до трех тысяч. Стоимость продуктов в магазинах Безансона, думаю, дешевле, чем в Беларуси. Конечно, это касается не всех продуктов, но в своем большинстве.
Свое жилье я уже приобрел. Коммуналка? Не бьет по карману. Честно, не знаю, сколько плачу. Сумма снимается со счета автоматически.
– Семья?
– У меня есть сын, но с его матерью мы так и не поженились, расстались. Она также проживает во Франции, куда переехала из Сибири, из Улан-Удэ.
– Больная для Франции тема – нелегальные мигранты и последствия их пребывания в стране. Безансон в этом плане не исключение?
– Естественно, основная часть населения – французы, а также выходцы из Северной Африки, которые уже давно проживают в городе – тунисцы, алжирцы, марокканцы. Немало переселенцев из балканских стран – албанцы, косовцы. Из государств бывшего СССР больше армян и чеченцев.
В последнее время, как вы знаете, мигрантов стало намного больше. Теперь в основном едут сирийцы. Это характерно для всей территории страны, в том числе и для Безансона. То есть даже в провинции приезжих немало. Выходят боком вторжения в Ливию и Сирию…
Открытых конфликтов на этой почве не припомню. Политики говорят: не нужно путать радикальный исламизм и мусульманство. То есть, не все арабы – террористы, не все террористы – арабы. Может быть, поэтому расизма и ксенофобии не замечал. Но народ видит, что питает последние трагические события во Франции, откуда исходит идеология террористов, и настроение понемногу меняется.
Я не могу говорить за всех и даже за маленькую часть населения, но, по-моему, все происходит именно так. По крайней мере, это слышу от моего окружения, французских друзей. Усугубляет ситуацию то, что политики не принимают соответствующих решений, они не признают ошибок и не находят действующего выхода из сложившейся ситуации. Волнительные настроения у населения подпитывается такой политической неискренностью.
– В Безансоне чувствуете себя в безопасности?
– Нет, конечно. Мне кажется, что меры, которые предпринимаются правительством, в большей степени направлены для успокоения населения. Они совершенно неэффективны. Я, как сотрудник, работающий в схожей сфере, скажу, что достаточно не просто пробелов, а зияющих дыр. Какие меры предпринимаются в связи с последними терактами? Усиление контроля в местах скопления людей, аэропортах. Но они неэффективны! Даже если по полицейскому поставить на каждом квадратном метре, из этого ничего не выйдет. Если теракт останется без внимания на фазе подготовки, то предотвратить его практически невозможно.
Конечно, львиную долю из них предотвратить получается, но люди же все равно гибнут. Можно провести такую аналогию. В трубе появилась брешь, а правительство пытается вычерпать эту воду дуршлагом вместо того, чтобы перекрыть ее и заделать дыру. Делается все, чтобы только успокоить людей. Мол, смотрите, на улицах патрули с автоматами появились. Это непривычная для Франции картина, но она все равно не гарантирует людям безопасность.
– А как население высказываются обо всей системе Евросоюза, о принятых квотах на мигрантов? Не призывают выйти, как Великобритания?
– Есть и такие мнения. Открыто об этом никто не говорит, но между собой, конечно. А вообще ультраправые силы относительно мигрантов так и говорили: всех иностранцев – вон. Сейчас немного по-другому, но завуалированно. Мне кажется, что подавляющее количество французов теперь даже не знает за кого голосовать. Поддерживать левых, правых или ультраправых?! Вот, казалось бы, Олланд из партии левых, социалист, а Саркози был из либералов. Но что изменилось после смены власти, разницы во внутренней и внешней политике почти нет. Теперь вообще непонятно, почему кто-то называет себя левым или правым.
– Вы же тоже мигрант. Какое ваше личное отношение к ныне переезжающим в Безансон людям?
– В принципе, то, что я говорил выше, в большей степени и мое личное мнение. Да, сам из «понаехавших», но я ведь не политический мигрант, не приехал и не сказал: «Примите меня, у меня ничего нет за душой, помогите за просто так». Нет, все документы у меня были официально оформлены, ехал с целью добросовестно трудиться, что и продолжаю делать до сих пор. А сейчас как мигрируют сирийцы: приезжают нелегально, без документов, с помощью преступных группировок, которые способствуют нелегальной миграции. Много таких преступных сетей уже «накрыли». Видимо, на начальном этапе людям обещают рай, где не нужно будет работать, получать деньги за так. Поэтому, когда они приезжают, думают, что все и всё им должны.
Наивно думать, что ты приедешь в другую страну и будешь жить за чужой счет. Хотя иногда получается действительно так. Допустим, нелегальный мигрант пытается получить официальный статус беженца. Ему отказывают, но чтобы он уехал обратно, нужно еще столько бюрократической волокиты! А на это время, с момента обращения в префектуру, не всем, но многим, предоставляется жилье, деньги на карманные расходы, еда. После отказа до депортации мигранты подают в суд, обжалуют предыдущее решение, то есть проходит еще какое-то время. И в течение нескольких месяцев нелегалы действительно живут бесплатно. Откажут во Франции, почему бы не попробовать в Германии сделать то же самое?
Мой случай все же иной и, естественно, я против подобной нелегальной миграции. Кстати, при депортации им еще платят премию, которая так и называется «за возвращение в свою страну».
– В Безансоне люди выходят на улицу? Протестуют?
– Выходят и регулярно. Забастовки и митинги я называю французским видом спорта. Они выходят на улицу по любому поводу. Даже те, кто не должен делать этого по закону. Месяца четыре назад выходили с плакатами на улицу полицейские! Этим поступком они хотели обратить внимание населения на трудность и опасность своей профессии, которая не пользуется уважением у людей. Отношение к ним отрицательное, но лично я общаюсь со многими полицейскими, они все – адекватные люди, выполняют действительно сложную работу. Но, сами понимаете, не все зависит только от них.
Кстати, в Безансоне довольно низкий уровень криминала. С официальной статистикой я не знаком, но проблемной зоной этот город для Франции не является. Людям, совершившим тяжкие преступления – убийства, изнасилования, выносит вердикт суд присяжных. Но таких процессов проходит мало. Два-три в год, об этом как раз таки я знаю точно.
– На родину вернуться не хочется?
– Такие мысли периодически появляются. Но, во-первых, во Франции у меня сын, который проживает со своей мамой. Забрать с собой я его не смог бы. Там у меня и работа, а здесь в этом плане ситуация непонятная. Думаю, если без форс-мажоров, то останусь во Франции навсегда.
