Владимир Пастухов
доктор политических наук
Сколько раз приходилось мне наблюдать, как мои давно или сравнительно недавно эмигрировавшие друзья с едва скрытой надеждой расспрашивают прибывших с "большой земли" соотечественников - ну, как там? И очень часто ответ не соответствует их ожиданиям - там хорошо…
Там хорошо, несмотря на произвол чиновников и бесчинства силовиков. Там хорошо, несмотря на эпическое воровство и неприкрытую коррупцию. Там хорошо, несмотря на немыслимый для цивилизованного общества разрыв между богатыми и бедными. Там хорошо, несмотря на всепоглощающую ложь, которая то ли с телевидения начинается, то ли телевидением заканчивается. И те, кто говорит, что там хорошо, ни капли не лгут. Потому что они живут другим миром.
Культивация полного неведения
Конечно, события последних нескольких месяцев вносят некоторые коррективы в общую благостную картину. Но их не стоит переоценивать, Москва по-прежнему не так плохо выглядит, как этого некоторым бы хотелось. Улицы ухожены, газоны пострижены, полки магазинов ломятся, несмотря на санкции. Новинки электронного ширпотреба в Москве купить не сложнее, чем в Лондоне или Нью-Йорке. До "голых" советских прилавков еще очень далеко - а что еще нужно "простому человеку"? Стала ощущаться некоторая нехватка средств. Но Москва - город купеческий, пока с этим в целом справляется. В остальной России похуже, но ее никто не слышит и не видит.
Те, кто находятся ближе к источникам информации, безусловно, что-то чувствуют. Но и то речь идет не столько о материальных трудностях, сколько о депрессии, связанной со все нарастающей неопределенностью. Все чаще слышится - "деньги ушли из системы" (не из "Системы" Евтушенкова, а вообще). Но таких "рефлексирующих" все же меньшинство. Подавляющее большинство пока находится в полном неведении. Точнее, культивирует в себе это полное неведение как необходимое условие выживания в современной России.
Это большинство сегодня занято исключительно тем, что тщательно оберегает зону своего психологического комфорта от всякой негативной информации и уж тем более от всякой крамольной мысли (а иногда и от мысли вообще). И никакого давления ни на кого оказывать не приходится. Люди добровольно отказываются думать, поступая так не за страх, а за совесть. Этот феномен хорошо изучен на примере недавнего советского прошлого. Любому из тех, кто пожил в СССР и кому сейчас перевалило за полвека, не надо объяснять, как это выглядит. Это даже не новое, это просто не успевшее забыться старое.
Наука "рационализации зла"
Несколько лет назад мне в руки попала статья, имени автора которой (это была женщина) я к своему стыду не запомнил. Многие годы автор исследовал "рационализацию террора" по дневникам советских писателей. Одной из ее презумпций была мысль о том, что нормальный человек не может выжить, если он ежедневно и даже ежечасно осознает, в каком кошмарном, несправедливом и порочном мире он живет. Это привело бы к массовым суицидам (чего, как мы знаем, не случилось). Мысль эта перекликается с наблюдением Ивана Ильина о том, что для счастья человеку необходимо осознание принадлежности к некой высшей общности, являющейся воплощением справедливости. Поэтому, чтобы выжить, люди "рационализируют зло", учатся сначала объяснять его, а потом и не замечать. Методы "рационализации" просты и незамысловаты, и, видимо, не меняются со времен инквизиции, а, может, и того раньше: это меня не касается, нет дыма без огня, в этом есть высший смысл, они сами во всем виноваты, нельзя провоцировать сильного и так далее. Посткоммунистическое поколение молниеносно освоило "науку рационализации", как будто и не было никаких "бурных 90-х".
Все это прекрасно ложится на хорошо сдобренную культурную почву, полностью вписываясь в русло православной традиции бездумного и пассивного восприятия окружающей действительности. Мыслебоязнь - известная застарелая болезнь русского сознания, на которую обращали внимание еще знаменитые авторы "Вех". В этом и сильная, и слабая стороны русского характера одновременно. С одной стороны - "наша вера сильнее расчета", с другой - когда расчет на веру не оправдывается, во всем винят не себя, а Бога. Так или иначе, русскому человеку всегда легче не задуматься, чем задуматься, не заметить, чем заметить, притвориться, чем быть.
Мой замечательный товарищ, шеф-редактор "Новой газеты" Сергей Соколов рассказал мне замечательную историю. Выйдя недавно покурить, он стал свидетелем любопытного разговора двух миловидных и очень прилично одетых молодых женщин, прогуливавшихся с колясками вокруг дома. "Слышала, опять норвежцы нашего ребенка отняли", - сказала одна. "Что ты от них хочешь, они же все гомосексуалисты", - ответила другая. Так работает теория психологической установки Мераба Мамардашвили. Из всего спектра доступной информации человек выбирает и запоминает только ту, которая соответствует его ожиданиям и предпочтениям. Это как в социологии - результат социологического опроса часто бывает предопределен заложенной в вопросы концепцией. Поэтому легко обмануть можно только того, кто сам обманываться рад. Большая часть населения России поражена сегодня синдромом отключенного сознания. В этом состоянии их мозг становится уязвимым для совершения любых манипуляций.
Коррупция и чувство зависти
При "отключенном сознании" в обществе неизбежно развивается культ лжи. Происходит размывание нравственной границы между ложью и правдой. В условиях полного этического релятивизма доминирующим становится взгляд на ложь как на "военную хитрость", как на абсолютно допустимый и даже почетный способ достижения поставленной цели. Конечно, рефлексирующему патентованному лжецу трудно назвать себя журналистом, не покривив душой. Но можно сказать себе, что ты пропагандист великой идеи, и жить дальше спокойно. А сколько есть нерефлексирующих лжецов…
Ложь становится одновременно и господствующим мировоззрением, и социальным методом. Наивно и романтично возлагать на государственную пропаганду всю ответственность за массовое "оглупление" и "растление" населения. Здесь зачастую причину путают со следствием. Сегодня на одном полюсе российской общественной жизни возникает неудержимая потребность во лжи, а на другом полюсе, естественно, растет ее массовое производство. Это тоже своего рода рынок, где спрос рождает предложение. Хотя, конечно, есть здесь и элементы недобросовестного маркетинга…
К сожалению, любые "неонароднические" инициативы, ставящие своей целью "раскрытие глаз" на язвы и пороки русской жизни, в этих обстоятельствах обречены на провал. Веки обывателя плотно опущены, он не желает видеть ничего вокруг себя. Единственная тема, которая пробивает брешь в пустоте - это антикоррупционная пропаганда. Но и то не потому, что коррупция глубоко противна душе русского человека, а потому, что она рождает в нем чувство зависти. Людей не столько раздражает коррупция, сколько возбуждает ее результат. Никакого нравственного прироста эта пропаганда, к сожалению, не дает и ни к какому пробуждению сознательности не приводит.
В целом, постоянное наличие значительной массы людей, пораженных синдромом отключенного сознания, накладывает отпечаток на ход русской социальной истории. Оно затрудняет возникновение нонконформистских движений, а, следовательно, и делает почти невозможной более или менее плавную эволюцию. Почти каждый раз ситуация доходит до точки, когда происходит вмешательство внешних сил (война, экономическая катастрофа и тому подобное), после которого матрица принудительно меняется и происходит "массовое прозрение", еще более отвратительное, по словам академика Дмитрия Лихачева, чем массовое заблуждение. Похоже, сегодня Россия в очередной раз достигла пиковых значений конформизма и начинает свое циклическое движение в сторону "массового прозрения". Русская история привыкла двигаться, отталкиваясь от дна.
